— Ну же, Шейк, — мягко сказала девушка, затем повернулась ко мне: — Что ж, еще раз благодарю. Надеюсь, девичьи признания не очень вам наскучили?
— Нисколько.
— Хотите зайти? У меня бар со льдом и, наверное, отыщется гамбургер.
Выкладывая свое приглашение, девица не переставала заодно отряхивать пыль с брюк. Голос ее звучал нарочито небрежно, но беспокойные зеленые глаза не отрывались от моего лица. Меня проверяли. Сейчас станет ясно, кто я — порядочный человек или заурядный сластолюбец средних лет в поисках молодости и красоты.
— Звучит заманчиво, — сказал я. Глаза у девушки сузились, я продолжал: — Тем не менее мне придется извиниться. Со всеми этими разъездами по пустыне я не добрал около полусуток сна.
— Где вы остановились?
— В Риверсайд-мотеле.
Девушка поколебалась и резким тоном спросила:
— Вы любите охотиться?
— А как же. Но насколько я знаю, сейчас никак не охотничий сезон. К тому же мне, как жителю другого штата, пришлось бы покупать лицензию, а она стоит дорого.
Девица почесала собаке голову.
— Ему лицензия не нужна, и, по-моему, запрета на охоту на зайцев не бывает. Во всяком случае, меня еще ни разу не задерживал ни один лесничий. За ним… за ним довольно интересно наблюдать. Хотите посмотреть?
— Конечно. Только если не очень рано.
— Можно поехать на вашей машине и поберечь тем самым мое импортное чудо на здешних дорогах. Я вам позвоню.
Она быстро повернулась и вошла в дом вместе с собакой. Дверь захлопнулась, в окнах зажегся свет. Я нахмурился. В нашем деле один из первых усвоенных уроков состоит в том, что вы никогда не принимаете на веру, будто юные хорошенькие девушки жаждут общения с вами, пусть даже только для того, чтобы наблюдать, как собака гонится за зайцем.
Я еще раз взглянул на ее машину — маленький белый «мерседес», как раз для дамы. Несмотря на свои размеры, игрушка была что надо! Не менее шести тысяч долларов. Я забрался в свой старый пикап — никак не дороже двухсот монет, и то только в том случае, если у покупателя нет времени торговаться, — и поехал в мотель, где остановил машину прямо у своего коттеджа.
Выйдя из кабины, я подошел к двери и тщательно ее осмотрел. Определенные детали свидетельствовали, что за время моего отсутствия дверь никто не открывал. Я в душе посмеялся над такими предосторожностями: в конце концов, я же в отпуске. Вставив ключ в замочную скважину, я увидел, как справа от меня зашевелились кусты, и услышал прерывистый шепот:
— Эрик…
Я коснулся пальцами ножа в кармане. Он был изготовлен в Германии, в городе Золинген, и достался мне в качестве трофея во время войны, поскольку бывшему владельцу уже никак не мог потребоваться. Размером не больше обычного карманного ножа и с лезвием, самофиксирующимся в открытом положении, так что можно не беспокоиться, что он отрежет палец при попадании в кость. Впрочем, голос произнес мою служебную кличку, и потому я подергал ключ, как будто не могу справиться с замком, и, не поворачивая головы, сказал:
— Назовите себя.
— Поль.
Я ждал. Он должен был произнести определенную фразу, а я соответственно ответить, но вместо этого он тихо застонал.
— Ради Бога, друг! Помогите мне и побыстрее. Я… я ждал вас. Нет сил терпеть… — За этим последовало нечто похожее на последний вздох.
Я никак не отреагировал. Меня разыгрывали и раньше, причем настоящие актеры. Я вытащил нож и нажал на стопор. Для тех, кто интересуется подобными вещами, не составляло труда узнать мою служебную кличку: в отличие от пароля она не меняется, как и мое настоящее имя. А гуманные инстинкты я растерял давным-давно и не имел намерения нырять, зажмурившись, в кусты, чтобы оказать помощь бестелесному страдающему голосу.
Никто больше ничего не произнес, и ничего не случилось. Решив, что пора прекратить игры с замком, я повернул ключ и, рывком открыв дверь, быстро вошел внутрь. Убедившись, что меры предосторожности, предпринятые с дверью, меня не подвели и в комнате никого нет, я включил свет, сложил нож и сунул его в карман, затем извлек из-за отворота ковбойского сапога мой пистолет 38-го калибра. Со спиленным стволом и облегченной алюминиевой рукояткой этот маленький монстр слишком легок, чтобы эффективно поглощать отдачу, особенно при скоростной стрельбе, но сейчас я был рад и ему.
Я посмотрел на часы: семь минут девятого. Я решил выждать пятнадцать минут — этого достаточно, чтобы они сообразили, что их номер не прошел (если это чей-то номер), и убрались восвояси на предмет обдумывания на досуге, как быть дальше. Но слишком мало, чтобы устроить новую ловушку похитрее.
А если там в кустах действительно находился мой коллега, молодой человек по кличке Поль, который, по мнению Мака, не годился для работы у нас, то, от чего бы он там ни страдал, ему придется подождать, пока я разыграю эту игру по правилам, раз он не пожелал объявить о себе надлежащим образом.
Мы отнюдь не являем собой пример дружного братства — надеюсь, вы меня понимаете? Это предмет нашей гордости, что ни один из нас не сорвал выполнение задания, проявив сентиментальную заботу о раненом товарище. Не то чтобы я в данный момент имел какое-то задание, но становилось все более вероятным, что оно так или иначе меня ждет, а только живой агент годится для его исполнения.
Когда я регистрировался в мотеле, мне всучили кучу проспектов. Я лег на кровать и принялся их изучать. Система мотелей, в которую очевидно входил и тот, где я остановился, перекрывала, похоже, почти все штаты к западу от Миссисипи. Имелся перечень городских кафе и ресторанов, небольшая карта города и краткое руководство, поясняющее необученному туристу тонкости игр, культивируемых в здешних игорных домах. Прилагался даже экземпляр дневной местной газеты. Не слишком часто поглядывая на часы, я просмотрел ее. Международное положение, как обычно, катилось в пропасть. Местная политика была для меня за семью печатями, как и для любого другого, кто находился тут проездом и ни с кем не знаком. В чей-то дом забрались грабители. Мужчину обчистили прямо на улице. Один из специалистов, работавший в лаборатории федерального подчинения (я тут же вспомнил все эти предупреждающие знаки, мимо которых проезжал), умер от радиоактивного заражения, происшедшего по неизвестной причине. Женщина с ребенком погибли в автоаварии, водитель грузовика отделался легким ушибом. Так обычно и бывает — и это еще одна причина, почему я езжу на прочном, массивном пикапе с высокой посадкой, а не на сверкающем приземистом лимузине.
Я встал и бросил взгляд на дверь. В течение пятнадцати минут снаружи не донеслось ни звука. Что ж, если там меня ждали и не возражали против некоторого шума, то я был готов — сейчас или позже, все равно. Я выскользнул за дверь с пистолетом в руке. На открытом воздухе оказалось теплее, чем в комнате с включенным кондиционером. Тишина. Я сел в машину и поехал со стоянки. Никто не двинулся следом. Убедившись в этом, я остановился у телефонной будки и заказал Вашингтон с оплатой абонентом. Номер, который я назвал, используется у нас в критических ситуациях. Девушка, ответившая на мой звонок, хотела позвать Мака, но я сказал, что не нужно.
— Скажите, Поль недавно сообщал о себе? Он не запаздывает с выходом на связь? — спросил я.
— У него нет твердого расписания. Последний раз он докладывал позавчера.
— Может потребоваться врач, умеющий держать язык за зубами. Есть здесь у вас такой?
— Минуточку, — За две с лишним тысячи миль от меня послышался шелест бумаги. — Доктор Дитсингер. Мы к нему никогда не обращались, но другие службы им довольны. Предупредить его?
— Пожалуйста.
Девушка сообщила мне адрес.
— Подождите несколько минут, пока мы с ним не поговорим.
— Еще нет ничего определенного, — сказал я, — Свяжитесь с ним утром. Если окажется, что к нему не обращались, выбросьте все это из головы. Если же у него появился пациент, то передайте шефу, что зрелость принимает поводья из ослабевших рук юности. Как будто он заранее не знал, что так будет!
— Простите, я не поняла. Пожалуйста, повторите.
— Не стоит, куколка. Просто сообщите, что если Поль изъят из обращения, а это, судя по всему, вполне возможно, то в дело вступаю я. Но в этом случае пусть кто-нибудь мчится сюда, и побыстрее. Впрочем, никаких контактов со мной, пока я не позвоню. Тут и так все кусты кишат какими-то субъектами, и администрация мотеля может разволноваться. Еще один вопрос.
— Да, сэр?
— Сделал Поль определенную идентификацию объекта его внимания?
Снова послышался шелест бумаг.
— Да, сэр. Его последний отчет, цитирую: «Точно установил, что Мартелл под кличкой Фенн служит у Сальваторе Фредерикса, он же Салли Фредерикс или Большой Сол Фредерикс, который, по слухам, контролирует местную торговлю наркотиками, так же как и…»
